Дженнифер Арментроут - Отсчет [litres]

– Я хочу убедиться, что с твоей рукой все в порядке.

Я нахмурилась.

– Все нормально.

– Мне нужно убедиться. – Он немного отстранился, многозначительно взглянул на меня, и тогда я поняла. Когда он увидел, что до меня дошла идея, он улыбнулся. Секундой позже он уже предстал в истинной форме – такой яркий в маленькой комнате, что мне пришлось закрыть глаза.

Нам сказали, что здесь нет камер слежения, но я знала, что комната должна прослушиваться, так сказал он. Кроме того, я не верила, что они позволили бы нам иметь доступ друг к другу просто так. Они предполагали, что мы сделаем это, так что, вероятно, в этом и была причина.

Я вздрогнула. Я знала, что они не позволяли Доусону и Бетани оставаться вместе, пока… Я постаралась выбросить эту мысль из головы. Мы теряли время.

Что тебе сказал Люк?

Он сказал, что может помочь нам выбраться отсюда, но не вдавался в детали. Похоже, у него есть здесь люди, которым он платит, и он сказал, что они найдут меня, как только я кое-что для него достану – кое-что, о чем ты упоминала. «ЛГ-11».

Я оторопела.

Зачем он ему нужен?

Не знаю.

Руки Дэймона вернулись на мои бедра, затем он стянул меня с раковины. Двигаясь слишком быстро для меня, так что я даже не успевала уследить за его перемещениями, он сел на закрытую крышку унитаза и усадил меня на колени. Его рука легла на мою спину, надавливая на затылок, пока моя щека не уперлась в его плечо. Жар, исходящий от него в его истинной форме, не ощущался таким невыносимым, как в первое время.

Но это на самом деле не важно, верно?

Я задохнулась в его объятиях.

Не важно? Это лекарство они дают больным людям. Почему Люк хочет его?

Хотя вряд ли он собирается использовать сыворотку с худшими намерениями, чем то, как это происходит в «Дедале», даже если они утверждают, что их цели самые гуманные.

Все верно. Я вздохнула. Надеяться на это даже не стоило. Даже если Люк действительно на нашей стороне и мог бы помочь, все еще оставалось множество препятствий. Почти непреодолимых.

Я видела это лекарство. Возможно, мы сможем близко подобраться к нему.

У нас нет другого выхода.

Дэймон помолчал, потом заговорил снова.

Мы не можем оставаться здесь долго. У меня такое чувство, что они специально позволяют нам общаться, но если мы злоупотребим этим, тогда они разделят нас.

Я кивнула. Я и так не понимала, зачем нам позволили встречу без присмотра. Чтобы мы могли делать все, что захотим? Пытались ли нам продемонстрировать, что не собираются держать нас врозь? В конце концов, они утверждали, что не были врагами, но было столько всего, связанного с «Дедалом», чего я не понимала, как и о Блейке…

Вздрогнув, я поудобнее пристроила свою голову на плече Дэймона и глубоко вздохнула. Я хотела вычеркнуть память о Блейке из головы, сделать вид, будто он никогда не существовал.

– Кэт?

Подняв голову, я открыла глаза и поняла он уже вернулся в человеческую форму.

– Дэймон?

Его взгляд исследовал мое лицо.

– Что они делали здесь с тобой?

Я застыла, наши взгляды на мгновение встретились, а затем я оттолкнула его и, вскочив, отошла на пару шагов.

– Ничего особенного. Просто тесты.

Он опустил руки на колени и мягко проговорил:

– Я знаю, что это были не просто тесты, Кэт. Как ты получила те синяки на лице?

Я взглянула в зеркало. Лицо бледное, но следов от сражений не осталось.

– Нам не следует говорить об этом.

– Не думаю, что наш разговор кого-то обеспокоит. Сейчас синяки исчезли – я исцелил тебя, но они были прежде – застаревшие, но были.

Он встал, хотя и не подошел ближе.

– Ты можешь поговорить со мной. Можешь открыться мне.

Мои глаза обратились на него. Господи, я знала это. Вспомнился горький опыт прошлой зимы. Если бы я доверила ему свои секреты, Адам был бы жив и никто из нас, вероятно, не оказался бы в этой ситуации.

Чувство вины зашевелилось у меня в животе, но сейчас обстоятельства были совсем иными. Рассказ об испытаниях и стрессовых тестах только расстроит его, и он отреагирует. А признаться, что я убила Блейка даже не столько из самообороны – нет, даже мысль о таком пугала. Я не хотела думать, не то что говорить об этом.

Дэймон вздохнул.

– Ты не доверяешь мне?

– Доверяю.

Мои глаза расширились.

– Я доверяю тебе свою жизнь, но я просто… Мне нечего сказать о том, что происходило здесь…

– Я думаю, есть много что сказать.

Я покачала головой.

– Я не хочу спорить.

– Мы не спорим. – Он подошел совсем близко, положил руки на мои плечи. – Просто ты, как обычно, дьявольски упряма.

– Уж кто бы говорил[8].

– Отличный фильм, – кивнул он. – Когда у меня было свободное время, я пересмотрел много старых фильмов.

Я закатила глаза, но не смогла не улыбнуться.

Опустив голову, он обхватил мои щеки, всматриваясь в меня сквозь свои густые ресницы.

– Я беспокоился о тебе, Котенок.

У меня сдавило грудь. Он редко признавался, что беспокоился о чем бы то ни было, и я совсем не хотела, чтобы он волновался из-за того, что случилось со мной.

– Все хорошо. Честно.

Он продолжал смотреть, словно мог видеть меня насквозь, видеть всю мою ложь.

Прошел не один час после того, как мы с Кэт расстались и как в мою комнату принесли жалкое подобие обеда. Я пытался смотреть телевизор и даже уснуть, но это было чертовски трудно, когда я знал, что она находится за соседней стеной, или когда слышал, как она двигается в ванной.

Один раз, примерно в середине ночи, я услышал ее шаги за дверью, и я знал, что она стояла там, борясь с тем же желанием, что и я. Однако нам следовало проявлять осторожность. Какова бы ни была причина того, что они поместили нас в пространство, которым мы могли пользоваться вместе, это не предвещало ничего хорошего, и я не желал рисковать, не хотел, чтобы нас переселили и разделили.

Но я беспокоился о ней. Я знал: она что-то скрывала. То, что произошло до моего появления. И как полный идиот, который не может справляться со своими эмоциями, я поднялся и открыл дверь в ванную.

Там было тихо и темно, но я оказался прав. Кэт стояла там, застыв, опустив руки. Увидеть ее такой было невероятно больно. Обычно она не могла спокойно стоять или усидеть на месте дольше двадцати секунд, но сейчас…

Я нежно поцеловал ее и сказал:

– Иди спать, Котенок. Так мы оба сможем отдохнуть.

Она кивнула, а потом сказала те три слова, которые всегда могли поставить меня на колени: